Тело от удара просело вниз, потом прыгнуло вверх, тараня крышу авто, а после воссоединилось с сидением.
Выровняв тачку, Вайлет газанул в обратном направлении. Я же с удовольствием наблюдал, как корвет смачно въехал мордой под пузо фуры.
Да!
Посмотрел назад. Джилл судорожно вцепилась в спинки передних сидений и смотрела вперёд.
— Джилл, всё хорошо, — уже взволновано оценивал её.
Через ещё пару долей секунд в мою сторону со всей силы, что-то влетело, раскрутив нашу тачку и вогнав в отбойник.
Удар головой о корпус бардачка отрубил меня на несколько секунд. Когда очнулся не мог сообразить своё нахождение в пространстве. В висках больно стучало, глаза заливала кровь. Ногу капканом зажало под сиденьем. Капот автомобиля дымился. Джилл лежала без сознания между мной и водителем, из головы струилась кровь. Видимо, при ударе её бросило вперёд в лобовое, которое теперь пошло трещинами.
Вайлет так же в отключке лежал на руле, из носа и виска струилась кровь.
Всё это было не самым страшным. Страшное произошло мгновениями позже. Со стороны водительского сидения выбили стекло. Незнакомый мужчина бесцеремонно, влез по пояс в салон и, взяв Джилл за одежду, потянул к себе наружу.
— Нет, Джилл! — вцепился мёртвой хваткой в её руку, не давая вытянуть девушку из машины. — Иди нахуй, козёл. Джилл! Марк, очнись! Нет… Джилл!!!
Звон остатков стекла уже с моей стороны окна и удар по голове оглушил на мгновение — руки невольно разжались. Тело Джилл выскользнуло, просочилось через выбитое окно. Туманным взором видел, как смуглый громила перекинул девушку через плечо и понёс к фургону у обочины автострады.
Зажатая нога держала меня навечно. Клянусь, был бы нож, топор, пила, я бы лишился её нахрен, отчленил бы ко всем чертям. Но пришлось лишь беспомощно наблюдать, как двое уродов забрасывают девушку в пыльный короб грузовой.
Свободной ногой пнул Марка. Очнись, кретин! Спаси её! Без толку. Рана на его голове заливала руль, одежду и сидение. Дверца фургона хлопнула. Один из похитителей направил в нашу сторону автомат.
Твою мать! В последний момент схватил Вайлета и рванул его вниз. Первая пуля угодила в плечо, все остальные уже свистели над головой, превращая машину в решето и засыпая нас мелкими осколками стекла. Доли секунд стали вечностью пока всё не стихло. Рискнул высунуть голову из укрытия, видя, как фургон с номером штата Мехико, газанул с места.
Поняв, что снова потерял её, что снова упустил сквозь пальцы, обессилено стукнул лоб о бардачок, испустив крик ярости на себя.
ДЖИЛЛ
Жестокое и грубое падение. Земля? Даже глина. Запах чего-то затхлого и смердящего. Убийственная жара, духота с нотами пота и человеческих испражнений. Тошноту едва смогла подавить. Оглянулась.
Боже мой! Я в каком-то сарае, то ли подполе. Свет лишь одной единственной запыленной лампочки. Всхлипы. Плач, тихий словно мычание. Я здесь не одна. Постаралась оглядеться, всмотреться в тёмные углы. В них жались люди. Кто-то тихо говорил что-то друг другу, кто-то жалобно попискивал, кто-то всхлипывал. И все смотрели на меня. На вновь прибывшую. На новенькую.
Не пытаясь подняться, просто так, встав на колени, разглядела их. Женщины, дети и даже мужчины. В лохмотьях, дети почти голенькие, женщины растрёпаны, мужчины понуры и абсолютно все избиты. В страхе, в укоренившемся страхе, в таком, в каком живут месяцами, даже годами.
И я вспомнила этот страх. Тот самый, что не обещал скорого спасения. Тот, что говорил о постоянных мучениях и боли. О безысходности и вечном плене.
— Что это? — осторожно молвила, ни к кому конкретно не обращаясь. — Где я?
Снова перешёптывание. Тёмные фигуры начинали, как будто, прятаться вглубь. Поняла чётко, что не знаю этот язык. Что они говорят?
— Английский, — в надежде осведомила их. — Кто-нибудь английский знает?
Наконец из самого тёмного угла выступила фигура, от которой меня буквально отбросило к стене. Это ОН! ОН! Из крови и плоти. Живой! Я, словно снова в самой жуткой тарелке, непонятное ощущение в груди. Но всё не так, как раньше. Все иначе и… страшнее.
— Ты здесь… Сожалею
Он приблизился, и я смогла разглядеть его. Лицо и торс, обнажённый по пояс, были в жутких следах от побоев. Красивый и ненавистный лик распух от множества ссадин, синяков и рассечек, на теле виднелись борозды от ударов. Плети?! Его били, а точнее бьют регулярно, так как возраст ран разный.
— Я ничего не смог сделать, чтобы им помешать…
С этими словами Чейз осел на землю и, ткнувшись в неё лбом… Заплакал?!
— ПРОСТИ МЕНЯ!
